Интервью
Учиться у мастеров | Алессандра Коппа
«Я делал проекты для разных компаний, среди которых можно назвать такие известные, как Montina, Fontana Arte, Poltronova, Oluce … Идея состояла в том, чтобы войти на цыпочках, с уважением, но не боясь делать что-то новое»
Архитектор и дизайнер Тимоти Пауэр приехал в Италию в 1990 году по приглашению Этторе Сотсасса поработать в его миланской студии. В тот момент Тим, родившийся в Санта-Барбаре, выросший между севером и югом Калифорнии и Гавайских островов, реализовывал в Сан-Франциско проект Технологического музея в Силиконовой долине для студии А+О. В коллективе Sottsass Associati он становится частью интернациональной экспериментальной команды, исключительно интересной на тот момент. Здесь он работает в качестве проектировщика, выполняя работы по дизайну в масштабе города, воплощая в жизнь тот опыт, что приобрел в течение двух лет работы в мастерской Superstudio во Флоренции в рамках движения Радикальная архитектура.
Расскажи нам об этапах твоей профессиональной подготовки: американские университеты, затем миланский Политехнический и опыт работы с Этторе Сотсассом.
Еще до того как начать свою профессиональную деятельность, я работал и часто бывал в мультидисциплинарной мастерской Superstudio во Флоренции уже в пост-радикальный период; затем я сотрудничал с Джанни Петтена и Сотсассом, это были золотые годы. Однако мое профессиональное формирование начиналось в исключительно технической школе, в Калифорнийском государственном политехническом университете, а затем я обосновался в Италии и соприкоснулся с миром, существующем на стыке искусства и общества, я имею в виду ленд-арт и боди-арт. В конце восьмидесятых и начале девяностых годов Милан был центром притяжения для подобного смешения искусств. В то же время строгая школа Греготти сосуществовала с трансгрессивной манерой Сотсасса, и рождались такие студии как Good Design, мастерская Читерио, Лиссони. Это был тесный мир, в котором все проектировщики знали друг друга, и было много работы. Может быть, только сейчас Милан снова переживает подобный счастливый момент после трудных лет.
Что ты вспоминаешь о годах, проведенных в студии Сотсасса?
Я приехал в Милан в 1990 году и работал с Сотсассом в его студии на виа Боргонуово. Без сомнения, самое главное, чему я научился у Этторе и благодаря опыту работы того периода, это междисциплинарный подход к архитектуре и миру искусства; не только визуального искусства но и эстетики. Годы, проведенные в мастерской Сотсасса, сыграли важную роль в моем формировании, хотя я и поменял направление, когда открыл свою студию.
В каком смысле?
В том смысле, что я не ассимилировал «стиль», его манеру, а только концептуальные ценности, выраженные в его работах, они дополнили мое техническое формирование. Сотсасс ценил непосредственность и энергию молодых, их желание изменить мир. Эту его веру в молодое поколение и его склонность к проектам «технически несложным» я очень оценил. Затем в 1996 году я открыл свою студию, не имея ни одного клиента, не знаю, по смелости или по легкомыслию. Я начал работать в области дизайна для некоторых небольших итальянских, скандинавских и японских предприятий, производивших мебель, поскольку сфера дизайна была больше открыта для иностранцев, хотя у Сотсасса я занимался архитектурой.
Какой был твой первый проект?
Первым был проект Chip Chair для компании Zeritalia. Четыре часа неистовый работы, чтобы создать то, что стало «отречением» от системы воззрений Этторе… это произошло в один момент и опубликовано повсюду! Потом совместно с моим близким другом Джеймсом Ирвайном мы создали автобус для компании Мерседес Бенц для Ганновера. Затем Сотсасс, который был всегда великодушным со своими бывшими любимыми сотрудниками, передал мне заказ от немецкой фирмы WMF, производившей столовые приборы и кастрюли, и контакт керамического предприятия Cedit, которое планировало запустить товарную линейку для азиатского рынка. Эти проекты дали мне возможность выживания в начале моего профессионального пути.
Помимо Сотсасса, ты имел возможность сопоставить свои проекты с работой других мастеров итальянской архитектуры, например, с Франко Альбини, при реализации рестайлинга магазина Ринашенте в Риме и Акиле Кастильони в проекте Палаццо делла Перманенте в Милане…
Для реконструкции здания Ринашенте в Риме, построенного по проекту Альбини, нам был сделан заказ на довольно радикальное вмешательство, т.е. необходимо было изменить циркуляцию потоков. Это было очень трудно, поскольку в случае подобных шедевров обычно наш подход заключается в том, чтобы, не нарушая изначальный эстетический замысел, привести здание в соответствие с функциональными требованиями. Для этого необходима была реконструкция, поскольку во времена Альбини не было технологий, которыми мы располагаем сегодня. Мы не стали трогать лестницы, спроектированные Альбини, а только обновили технологическую часть и попытались «перешить» фасад и другие элементы здания с максимально возможной осторожностью. Я перепланировал некоторые этажи, стараясь вносить минимум изменений, которые бы стали продолжением его изначальной сути. Такой же подход мы применили в миланском музее Перманенте, где создали многие выставочные пространства для временных экспозиций. В процессе реконструкции мы вернули к жизни некоторые оригинальные элементы Кастильони: после закрытия выставки музей Перманенте попросил нас оставить их на прежнем месте, и мы согласились.
Какие самые главные твои проекты?
Моя карьера выстраивается по макро фазам, следующим одна за другой: в первые годы для иностранца было непросто войти в мир архитектуры; в Милане было мало студий, занимающихся крупными проектами. Мой первый трудовой этап был сконцентрирован на дизайне, в основном, мебели… Но в какой-то момент пришлось делать выбор. В то время, начиная уже с 50-ых годов, итальянский архитектор проектировал все, «от ложки до города», именно возможность делать все понемногу стала главной мотивацией моего переезда в Италию. Начав с мебели, как основной работы, я затем обратился к проектированию интерьеров. Я поработал с группой Louis Vuitton, в основном, в Азии, выполняя рестайлинг их стандартной мебели и интерьеров, и одновременно продолжал работать в дизайне; например, мы разработали мебель для сетевых магазинов Cassina и B&B.
Очень красиво выглядит сиденье, которое ты спроектировал в 2005 году для компании Montina…
Стул называется T1, а компания Montina, основанная семьей Монтина совместно с Джо Понти в качестве арт-директора, была очень престижной. Я проектировал предметы и для других фирм, среди которых такие известные, как Fontana Arte, Poltronova, Oluce. И в этом случае идея состояла в том, чтобы войти на цыпочках, с уважением, но не боясь делать что-то новое.
После опыта работы с Сотсассом ты еще занимался архитектурным проектированием?
Начиная с нашего сотрудничества с фирмой Vuitton, мы сделали множество проектов в Японии в области ритейла и интерьеров. Накопив такой опыт, я хотел вернуться в архитектуру, к проектированию зданий. Однако в Италии я делал только небольшие проекты, и сейчас мы участвуем в конкурсах, таких как район Порта Нуова в Милане, где мы объединились с голландской студией West 8, разрабатывая тему воды и каналов. Часто мы сотрудничаем с более структурированными студиями, чем наша, что позволяет выстраивать работу стратегическим образом.
Что касается работы с керамическим материалом, ты ранее упомянул о твоем сотрудничестве с компанией Cedit
Мы сделали коллекцию для азиатского рынка, произведенную в Италии с целью продавать ее в Китае в крупных торговых сетях. В конце девяностых годов китайцы хотели купить по очень низким ценам коллекцию Сотсасса, но это было невозможно. Для компании Cedit мы сделали коллекцию с цветочным рисунком, с геометрическими и абстрактными линиями, более мягкими по сравнению с тем, что предложил Сотсасс.
Позже ты продолжил эту тему?
Затем, примерно десять лет назад, я сотрудничал с компанией Provenza Ceramiche вместе с такими коллегами, как Константин Грсик и Фабио Бортолани, когда начали производить керамогранит больших форматов 3 метра на 1 метр и попросили нас в качестве эксперимента интерпретировать их продукцию. Это была коллекция абстрактных и лаконичных линий, называлась Landscape. Сейчас наблюдается тенденция воспроизводить натуральные текстуры, камни и мраморы…
Как ты относишься к теме имитации других материалов в керамике?
Мне кажется это интересным, поскольку «природы» не бывает много для использования в проекте, хотя настоящий мрамор и настоящее дерево я считаю исключительным материалом, а с годами они становятся еще красивее. Именно по этой причине в мире керамики больше всего я люблю керамогранит, материал, который старится красиво.
может 2018
БИОГРАФИЯ
В 1996 году Тим Пауэр основал студию Tim Power Architects, которая осуществляет проекты по архитектуре и дизайну в США, Европе, Азии.
Для таких клиентов как Louis Vuitton, Motorola, Texas Instruments, Muji, J Walter Thompson, UCI (Paramount Pictures) он проектирует магазины, офисы, студии, разрабатывая и создавая архитектуру интерьеров целых зданий.
В области дизайна он проектировал индустриальные продукты, мебель и предметы для брендов FontanaArte, Oluce, Poltronova, Rosenthal, Mitsubishi, Cassina/Interdecor, WMF, Montina, David Design, BRF, Alfi. В области культуры он оформлял выставки и инсталляции для Биеннале в Венеции, Биеннале дизайна в Сент-Этьене в 1999, Триеннале в Милане, где в 2016 году он курировал в рамках XXI Международного Триеннале секцию, посвященную дизайну из Азии.
Он сотрудничал во многих проектах, предложениях и архитектурных конкурсах с такими интернациональными брендами, как West 8, Akihiro Hirata, Sou Fujimoto Architects, 8 Inc., Nendo, Jun Aoki & Associates, Rosemarie Trockel, SWA Group, Foreign Office Architects, James Corner Field Operations, Junya Ishigami, Toyo Ito, Sam Hecht, Morphosis Architect.
